Молодой человек глубоко вздохнул, открыл глаза и, стряхнув капельку чернил с кончика кисти, быстрым и четким движением вывел узор из иероглифов. - Красиво. – Протянули у него за спиной, и горячее дыхание коснулось его шеи. Хаккай слегка вздрогнул, но не от неожиданности, а от пробежавших по спине мурашек. -Тебе тоже стоит практиковаться чаще. А то твой почерк не разберешь без сакэ. -Зато я профи в каллиграфии на теле. – Губы Годжо почти касались его уха. - На теле? Научишь? – Хаккай повернул лицо к другу. -С удовольствием. Сначала нужно подготовить чернила. Вот так… Губы слились с жаркий поцелуй, и забытая кисть покатилась по столу, пачкая бумагу и уничтожая идеальное равновесие белого и черного.
|Sa majeste le Yoshkin kot||Иллюзионист и манипулятор||Каждый дрочит на что хочет||А Хирума такой ласковый потому что больной!||Шизуо, это блять, москва
Не люблю этот пейринг, но у вас замечательно получилось) Спасибо =)
не пэйринг, немножко неформат. 516 слов читать дальше - Вот так. Да. Нет… Нет. Да нет же! Вот… И па- - Палочку же… Ну палочку поперек! Так. Угу. Угу. О… О! Господи спаси! Нет, все, стой. Положи. Не на бумагу! Прислони к чернильнице. Угу. Вот так. Так вот… Тебе сколько лет, Годжо? Годжо сидит над листом писчей бумаги и отчаянно борется с желанием закурить или хотя бы в носу поковыряться что ли. От скуки и стыда ему всегда хочется сделать что-нибудь еще более постыдное. Конкретно сейчас ему и скучно, и стыдно, и неудобно. И спина затекла, и глаза от долгого втупливанья в кончик кисти слезятся, и пальцы не желают гнуться как надо. И короче все очень плохо.
Несколько забавных фактов об этом веселом парне: Ша Годжо – это тот мальчик, который в шестнадцать лет с трудом читал по слогам. Он вырос, он выжил, он даже немного научился читать и писать так, чтобы это не слишком смущало окружающих, но до сих пор он ненавидит газеты. Он любит телевизор и радио. Он не любит говорить, поскольку его словарный запас представляет собой по истине жалкое зрелище; он не любит говорить, но умеет сделать так, чтобы вам вовсе не захотелось продолжать беседу вслух. Облачать мысли в слова? Какая глупость. Зачем это, когда у нас есть тело? Детка, ты такая красивая… Мозг Годжо работает постоянно, работает в режиме нон-стоп – шестеренки крутятся, перемалывают информацию, составляют планы действий. Годжо мыслит образами и картинками, близкими движениями и запахами. Именно потому, что сам плохо умеет говорить, он почти никогда не слушает, что говорят ему. Он просто смотрит – и понимает. Смотрит и понимает, ага. Как собака.
- Тебе сколько лет, Годжо? – спрашивает Хаккай, который сидит рядом, аккуратный и прямой как спица. Бывших учителей не бывает, Хаккай живое тому доказательство. Он ровным движением поправляет очки на переносице, его лицо непроницаемо, спокойно. - Двадцать три, - занудно тянет Годжо. А потом вдруг взрывается. – В жопу эту открытку! Сам подпиши! Немного поостыв, он отрывисто добавляет: - Пожалуйста. Будь так добр. Хаккай. Хаккай робко парирует: - Но ведь он твой брат… - У моего брата имя было попроще. А это. Это что вообще? Докугаку… Докукуку… Херня какая-то! В голосе Годжо звенят, ломаясь, писчие перья. Красные чернила заливают готовые кривые строчки. Слова вопят и умирают, все до единого – перекошенные и уродливые. Самые настоящие каллиграфические мутанты. Почерк у него как у курицы. Как у близорукой курицы-пенсионерки, больной Паркинсоном. И это только меньшая из всех бед. Хаккай с сочувствием смотрит на бумагу, измученную неудачными упражнениями в каллиграфии. Рядом с бумагой, смиренно растянувшиеся на парте, лежат руки Годжо. Кончики пальцев равномерно окрасились черным – когда Годжо макает кисть в чернила, он делает это так старательно, что чуть ли всю ладонь не окунает. Нет, это все-таки странно. Это почти что удивительно – как человек, настолько ловко обращающийся с любым холодным оружием, не может элементарно провести прямую линию? - Ну хорошо. Но ты все равно придумывай сам. Годжо моментально втряхивается. Сперва он от радости отбивает мотивчик об стол грязными ладонями, потом перестукивает по карманам в поисках сигарет, еще несколько «тук-тук» по пачку, щелчок зажигалки, комната наполняется запахом табака, а довольный каппа полуложится на стол и с удовольствием начинает: - Дорогой братец, мать твою, Докугакуджи, грубо говоря – Джиен…
|Sa majeste le Yoshkin kot||Иллюзионист и манипулятор||Каждый дрочит на что хочет||А Хирума такой ласковый потому что больной!||Шизуо, это блять, москва
Ох, оно такое... вхарактерное что ли. Вобщем просто а-ня-ня!))) Спасибо автору №2 за такое исполнение заявки =З
-
-
01.02.2011 в 17:39Молодой человек глубоко вздохнул, открыл глаза и, стряхнув капельку чернил с кончика кисти, быстрым и четким движением вывел узор из иероглифов.
- Красиво. – Протянули у него за спиной, и горячее дыхание коснулось его шеи.
Хаккай слегка вздрогнул, но не от неожиданности, а от пробежавших по спине мурашек.
-Тебе тоже стоит практиковаться чаще. А то твой почерк не разберешь без сакэ.
-Зато я профи в каллиграфии на теле. – Губы Годжо почти касались его уха.
- На теле? Научишь? – Хаккай повернул лицо к другу.
-С удовольствием. Сначала нужно подготовить чернила. Вот так…
Губы слились с жаркий поцелуй, и забытая кисть покатилась по столу, пачкая бумагу и уничтожая идеальное равновесие белого и черного.
-
-
02.02.2011 в 12:20-
-
02.02.2011 в 18:31-
-
10.02.2011 в 21:41516 слов
читать дальше
-
-
11.02.2011 в 00:26мне понравилось))))) цепляет)))
автор 1 - пейринг выносит, но как вкусно написано!
-
-
11.02.2011 в 00:32неа. или не помню. а что?
-
-
11.02.2011 в 00:32>Гость в 00:32
автор два это был, ага)
-
-
11.02.2011 в 00:35это про привычку выстукивать ритмы)))
-
-
11.02.2011 в 00:51нет, об этом я получается удачно догадался
-
-
11.02.2011 в 12:19Спасибо автору №2 за такое исполнение заявки =З